В конце семидесятых годов прошлого века в городе Минске, столице Белорусской ССР, решили провести реформу в системе образования. Не могу припомнить всех аспектов проводившейся реформы, однако, один, коснувшийся нашей семьи, точнее моей внучки, запомнился до настоящего времени. Речь шла о том, чтобы начинать обучение детей с шести лет, вместо семи, как это было до начала реформы. Для первоначального эксперимента был избран Октябрьский район Минска, в котором как раз проживала моя внучка. Реформа предполагала, что учёба шестилетних может проводиться либо в начальных классах школ, либо в старших группах детских садов. На семейном совете, учитывая занятость родителей, а также склонность девочки к простудным заболеваниям, было решено оставить её заниматься в детском саду, поскольку там привычный режим, включающий в себя трёхразовое питание, дневной сон и продлённый день до шести часов вечера. Забирать внучку из садика поручили мне. Я также должна была контактировать с воспитательницей и заведующей. Всё это родители внучки объясняли мне, ссылаясь на мою профессию ( врач-невропатолог). Через месяц после начала учебного года девочка побледнела, похудела, исчезла её природная живость. Семья встревожилась, и я обратилась за объяснениями к воспитательнице Валентине Ивановне. Та с важностью разъяснила: - Должна Вас огорчить, но Лада (так зовут мою внучку) не понимает арифметики, в особенности – вычитания, и Вы, как бабушка и специалист, должны обратить на это особое внимание, а может быть, даже посоветоваться с детским психиатром для назначения лечения.
Нужно отметить, что в то время в Белоруссии психологов не было, а к психиатру, по моему мнению, обращаться было незачем. Что же делать? Для начала я решила взять отпуск на десять дней, и мы с внучкой уехали в Могилёв, где проживал мой муж. (Наше раздельное проживание было связано с определёнными семейными обстоятельствами). В Могилёве были более благоприятные и спокойные условия жизни: деревянный дом, сад, цветы, всяческая домашняя живность: коровы, телята, собаки, кошки.
В новой обстановке внучка ожила, повеселела. После нескольких дней отдыха я решила начать с ней занятия по арифметике. Купила наглядные пособия: счётные палочки, цветные кубики. Увидев их, внучка побледнела и испуганно воскликнула: - Валентина Ивановна это не разрешает! Надо всё делать в голове! Смотреть и считать по палочкам и кубикам нельзя!
После этого инцидента я долго и мучительно размышляла, как решить эту проблему. Однажды мой взгляд привлекла настольная лампа с абажуром, по краям которого висели шарики-помпончики. Я решила их использовать в качестве счётных единиц. Когда, пользуясь шариками, я стала объяснять внучке вычитание, она немного подумала и сказала: - Про такое нам Валентина Ивановна ничего не говорила, значит – это можно. Через несколько дней Лада начала делать вычисления, вначале в пределах десяти, а потом и двадцати, без помощи помпончиков.
Вскоре мы вернулись в Минск. При встрече Валентина Ивановна спросила меня: - Как Вам удалось вылечить Ладу? На что я ответила: - Профессиональная тайна.
И больше к этой теме мы не возвращались.

2

Но, как говорят, неисповедимы пути Господни. И вот мы уже на Земле Обетованной –
в Израиле. Лада успешно закончила среднюю школу, колледж для специалистов по медицинскому оборудованию и прошла двухгодичный курс операционных сестёр при Тель-а-Шомер, работая там же. Затем последовал университет со специализацией по организации здравоохранения. Получила звание бакалавра. Теперь она работает старшей медсестрой оперативной кардиологии,
ассистирует на самых сложных операциях, включая пересадку сердца. До сих пор мы с улыбкой вспоминаем диагноз Валентины Ивановны и настольную лампус оранжевым абажуром.

Произведения этого раздела

Ури Геллер и израильские часовщики

Наши авторы